Чимганские горы. Признание в любви

Кажется, я знаю вас целую вечность. И любовь моя к вам чиста, безмерна и печальна. Наверное, как и всякая любовь, если она настоящая. Почему так происходит? Никто не смог бы ответить…

У каждого, кто родился здесь, в сердце живут свои единственные Чимганские горы, и мысли о них сокровенны, от них щемит в груди… И это не просто благодарность Всевышнему за чудо, которым он одарил нашу землю, народ наш... Это и пугающее понимание того, как зыбок этот маленький - по вселенским меркам - и королевский - по скромным человеческим – чудесный подарок - горный островок добра и примирения, почти мираж, где люди, встречаясь на мгновение и расставаясь навеки, уносят за плечами в свои далёкие города великие человеческие истины, которые существовали всегда, но становятся откровением только здесь, выходя на поверхность на пыльных горных тропах, у кристальных родников в час палящего зноя лета, на трудных шагах к желанным вершинам, на ледниковом непостоянстве широких снежных амфитеатров, в лавинном хаосе обрушивающихся снегов, в грохоте живых камней и коллапсе обвалов и селей…

Если открыть любую туристическую карту – она заговорит только для нас: для тех, кто хорошо знает и преданно любит эти места. Для всех остальных карта будет молчать… Но как же это обидно! Мы не можем так долго прятать своё сокровище, тайно владея им! У нас давно уже нет сил держать такую роскошную ношу. Мы хотим, – нет, – мы просто жаждем поделиться со всем миром тем, чем владеть в одиночку просто немыслимо…

Чимганские горы живут своей жизнью, позволяя нам, людям, ненадолго погостить в своём высоком царстве, откуда мы, очистившиеся душой, уйдём, чтобы снова вернуться…

Седая вершина Большого Чимгана… Ваше Величество! Позволь прикоснуться к стопам твоим снова! Вокруг тебя, гордо восседающего на поднебесном троне своём, всегда кипит настоящая жизнь… Великой милостью своей пошли нам ещё один солнечный денёк для общения с тобой! Разреши побродить по богатым владениям твоим, где мы, неразумные, снова станем немножко детьми – восторженными, бескорыстно любящими, ценящими древнюю мудрость твою и благородство силы твоей!

Гулькам… С трепетом, робко, как дитя, впервые попавшее в Храм, мы каждый раз ступаем по давно знакомой тропинке, петляющей вверх в зарослях колючих кустарников и диких неброских цветов. Мы могли бы идти с закрытыми глазами – каждый камень, каждую ложбинку, каждый резкий взлёт тропы ноги помнят в деталях. Но как идти и не видеть всего того, от чего глаза никогда не устанут, того, что не может надоесть или стать вдруг скучным и однообразным, как все известные чудеса цивилизации? Эта тишина спокойного дня, этот терпкий воздух, насыщенный мускусно - пряным ароматом боярышника, в пене белых соцветий которого гудят опьяневшие от весны и забот горные пчёлы… Эти розовые свечи эремурусов – знак уже окончательно наступившей весны, свежая зелень новой молодой травы под незамолкающий аккомпанемент оркестра кузнечиков и цикад, управляемого невидимым дирижером на сцене, созданной самой природой… И от внезапного весеннего дождя контрасты и ароматы только усиливаются… А потом, после - бездонная синева Чимганского неба обрушивается из белых облаков радостным ощущением счастья… Мраморная крошка Песочного перевала, свежий порыв ветра, который вдыхаешь полной грудью, и снова эта картина – сотни раз мы стояли здесь и смотрели туда, вниз - на ущелье… Как объяснить эту извечную метаморфозу, происходящую с ущельем Гулькам? Оно никогда не бывает одинаковым… Идём вниз - и только море радости, восторга… Хочется совсем по-детски бежать вприпрыжку! Привет тебе, привет! Это снова мы! Мы так скучали по тебе, Гулькам! По берёзовым твоим лабиринтам, по дружеским объятиям серых стометровых скал в теснинах шумной твоей реки, по тихим вечерам у костра под звёздными россыпями на бархатно-чёрном небе… Есть чудеса на свете, это я точно знаю…

Какое же дивное чувство овладевает человеком здесь – чувство умиротворения, полного растворения своего «я» в этом огромном непознанном мире… Как же тянет идти всё дальше и дальше… Туда, где по соседству с хожеными тропами на бурых камнях перевалов Кумбель и Тахта бушуют первобытные сцены охоты, высеченные неведомой искусной рукой… Их так много здесь – этих хрупких фигурок животных и людей. Спустя тысячелетия после того, как всё это было реальностью, мы стоим на той же – уже изменившейся – земле и смотрим на далёкую, чужую, незнакомую нам жизнь, как на что-то сверхъестественное. Как осознаешь, что всё это вправду было… Ух-ты! Голова кружится…

А какие романтические названия здесь на слуху! Плато Пулатхан, например. Вроде бы, всем известно про него, но о нём в сущности никто толком ничего не знает. Плато до сих пор окутано множеством легенд, вымышленных и правдивых историй. Правду о Пулатхане и о том, где тут истина, а где выдумка, можно искать и самим – надо только попасть туда, а это не так уж сложно. Плато – то в снегу, то в сизой солнечной дымке полуденного часа, то в ковре зелёных трав, то в тусклом золоте осенних дней – с вершины Большого Чимгана как на ладони. Оно открывается и с пика Охотничий, и ещё со многих точек Чимганского массива, но… всё также не подпускает слишком близко к своим странным тайнам, бдительно укрывая их в глубинах пещер своих. И каждый раз бывая здесь, загадок в хрониках Пулатхана только прибавляется…

Бельдерсай… Только необычное, сказочное место может так красиво называться… Первое, что вспоминаешь, говоря об этом урочище – конечно, его склоны, густо поросшие арчовыми лесами… И бесконечно длинная канатная дорога, растянувшаяся над красными оврагами реки Бельдерсай словно уносит тебя куда-то в небо, и нет этому конца. И тишина высоты оглушает, и ты летишь между землёй и небом, и Большой Чимган, укутанный в зимнюю белую шубу, уже начинает казаться не таким большим… А прямо под тобой петляют лыжные трассы, и ты невольно начинаешь следить за маленькими человечками, несущимися на лыжах вниз. Их лиц отсюда, сверху, не разглядеть, но могу сказать точно – они светятся счастьем. Тут и на небе не скучно – вспыхнет на фоне облаков яркое крыло параплана, и ты вдруг поймёшь, что очень завидуешь тому, кто оттуда, с этой невероятной синей высоты может видеть любимые горы точно так же, как свободно парящая птица… Чем выше, тем пронзительней становится эта тишина, и только ветер – вездесущий попутчик лёгкого крыла – свистит в лицо, играя на стропах как на струнах. Музыка… Музыка тишины и одиночества – ведь ты так высоко паришь… Вон там, внизу, прямо под ногами – растянулась Нуреката, река, которою с берега маленькой уж никак нельзя назвать. Но отсюда, с зыбкого облака, Нуреката – узкая серебристая змейка, изящно изогнутая между взметнувшимися в поднебесье белыми вершинами с загадочными азиатскими именами - Иметей, Джар, Майгашкан, Ташгаза… А змейка-Нуреката стремится к подножию Сюренаты, навстречу подруге своей – реке Аксакате… Там они сольются воедино, наберут мощь к весне, и бросят свои потоки в долину, обрушивая глинистые берега… А ты всё летишь, задевая ногами снежные козырьки на макушках скальных взлётов, и ты сам решаешь, как поступить тебе в следующую секунду, и орлы подсказывают тебе невидимый путь, кружа в восходящих потоках, и так же, как и ты, упиваясь свободой, которой так дорожат… Да, всё это восхитительно и в то же время так сюрреалистично, что кажется – ты только приоткрыл краешек этого таинственного занавеса всего лишь на одно мгновение, по чьему-то милостивому позволению свыше, которое надо ещё заслужить…

А Чарвак? Его редко называют водохранилищем. Его называют морем. Да это и вправду настоящее море – так оно огромно, откуда бы на него ни смотрел: с близкого тёплого берега, с Чимганских вершин или из-под ярких крыльев давно уже прописавшихся на его берегу парапланов и дельтапланов, которые на часы зависают над дымкой бескрайнего Чарвакского простора… А если объехать Чарвак на горном велосипеде, на это уйдёт целый день – вот он какой необъятный, этот немыслимо синий Чарвакский «Бермудский треугольник»… Тем более это поражает с вертолёта, особенно зимой, когда фанаты Хели-ски каждый день видят Чарвакское море с неба, восторгаясь поистине гигантскими размерами его зеркала при сияющей фантастической красоте…

Чимган, Чимган… К тебе тянутся наши души… И кто бы ни были мы, романтики и бродяги, - все мы верные дети твои… Зазвучат у подножия твоего июньские гитары «Чимганского эха» – и Чимган весь становится музыкой и стихами, и эхом разнесётся пронзительно искренняя бардовская песня по реке Аксай, смешиваясь с душистыми смоляными дымами костров, разбросанных мерцающими огоньками по всему ущелью, и растворяясь с летящими искрами в глубине полуночного сумрака… И терпеливые Чимганские лошади, не доверяя неверным краскам Чимганской ночи, прижмутся тёплыми боками друг к другу. Окутанные усталой дремотой, переступая стройными ногами, они пережидают, пока земля повернётся лицом к рассвету - они заслужили эти часы недолгого отдыха.

И снова – как и сотни тысяч лет – здесь наступит прозрачное утро… Чимганские горы… Кажется, я знаю вас целую вечность. И любовь моя к вам чиста, безмерна и печальна. Наверное, как и всякая любовь, если она настоящая. Почему так происходит? Никто не смог бы ответить…

© Авторство материала принадлежит компании «Central Asia Travel».
Копирование и использование данного материала – только с разрешения автора.

все публикации »»

вверх