Американская экспедиция 2000 г. на Музтаг-ата с востока

Восхождение команды гималайского ветерана Дэна Мазура (он был на вершинах 4-х восьмитысячников: Эвереста, Лхоцзе, Макалу и Гашербрума) на Музтаг-ата с востока началось, в сущности, еще летом 1999 г., когда в ходе рекогносцировочной экспедиции ее члены побывали в восточном, практически еще неисследованном, цирке Музтаг-аты, на леднике Куксай, и определили пути подходов к горе. Тогда же они сделали первое в том цирке восхождение. Это был шеститысячник Токорук, панорамный пункт, с которого удалось рассмотреть будущий маршрут и сделать множество фотографий. Затем команда обошла массив Музтаг-ата вокруг и сделала восхождение по обычному пути с запада. С вершины они смогли взглянуть на маршрут следующего лета сверху.
В конце мая 2000 г. немногочисленная экспедиция всего пятеро альпинистов, четверо американцев, среди них одна женщина, и китаец снова отправилась в путь. Сначала, для акклиматизации, они подошли к горе с запада. Следуя обычному пути, установили 3 лагеря на высотах 5300 м, 6200 м и 6800 м. 24 июня из верхнего Лагеря III за 5-6 часов поднялись на вершину и, собирая по пути снаряжение, спустились с нее на лыжах.
В сообщениях, пришедших в MountainZone.com, упоминается, что среди многих восходителей, которые летом 2000г. достигли вершины Музтаг-ата с запада был и голландский дипломат Матьис ван дер Плас, который никогда до того не делал восхождений в горах. Он был на вершине 27 июля и благополучно спустился.
Затем экспедиция направилась к восточной стороне Музтаг-аты. Из Базового лагеря команда вышла впятером, и 8 июля они установили Лагерь I на высоте 5300-5400 м. Выше 5700 м начались технические трудности, и далее рубились в альпийском стиле лишь трое бойцов: Дэн Мазур, Уолтер Келлер и Джон Отто. Два дня при плохой погоде с промежуточным биваком на 5850 м пришлось им потратить на прохождение острого гребня с крутыми скалами и льдом местами до 80 градусов крутизной. На широкой плоской площадке на вершине гребня, на высоте 6150 м был организован очередной бивуак. Затем трудный день по глубоким снегам относительно некрутого склона. За день удалось подняться лишь на 250 м до высоты 6400 м. В течение следующего дня, 12 июля, группа продолжала прокладывать путь по склону, изборожденному следами многочисленных лавин от постоянно идущих снегопадов. До 8:30 вечера они не решались поставить палатку на высоте 6700 м, опасаясь быть снесенными. Наконец, докопались до монолитного льда и, закрепившись на ледовых крючьях, легли спать. На следующий день в сплошной метели они вышли, но уже через три часа, при полном отсутствии видимости, на высоте 6850 м снова решили остановиться и устроить бивак. Утром 14 июля они обнаружили себя под основанием Восточной стены последнего препятствия перед вершиной. Стена представляла собой снежно-ледовый склон с крутизной до 60 градусов. К вечеру она была пройдена, и восходители смогли установить бивуак на 7200 м на 40-градусном склоне, в неглубокой трещине.
Следующий день, 15 июля странным образом выпадает из дневника восхождения, про него нет ни слова. Возможно, пережидали непогоду. А 16-ое, день достижения вершины, изобиловал драматическими событиями. Почти не осталось горючего, все очень устали, но им было жизненно необходимо выйти на вершину, потому что спуск по пути подъема, на восток, стал бы катастрофой для изнуренной группы. Утром, во время приготовления завтрака, лидер команды, Дэн Мазур неожиданно утратил координацию движений, речь его стала бессвязной. Его товарищи быстро распознали в этих симптомах грозные признаки отека головного мозга. Келлер рассказывает: "Я вытащил Диамокс и дал Дэну две таблетки. Я молился, чтобы он оказал воздействие. Мы лезли как одна команда, и все зависели от способности каждого ее члена закончить это самое технически трудное для нашей экспедиции восхождение." Вскоре лекарство начало понемногу действовать. Келлер дал Мазуру еще одну таблетку. Завтрак, а затем сборы продолжились. К концу этой процедуры больной "...стал вести себя осмысленно и начал жаловаться на сильнейшую головную боль. Казалось, он выглядел вполне прилично, и я, испуганный до смерти, молился о том, чтобы его хватило на то, чтобы закончить восхождение. Помимо всего прочего, у нас просто не было другого выхода."
В 8 часов утра они тронулись в путь к вершине. На удивление, Мазур передвигался довольно уверенно. Его огромный опыт помогал ему идти, как бы, на автопилоте. Сначала первым, вытаптывая ступени, шел Келлер. Но перед последним препятствием, короткой, крутой стенкой, он попросил Отто выйти вперед. Тому тоже было тяжко, и он попробовал отказаться, но делать нечего полез первым. Они все, изнуренные голодом, холодом и кислородным голоданием шли на грани... Здесь Келлер упустил рукавицы. Пришлось Отто в неудобном месте, на ветру рыться в своем рюкзаке, доставая запасные. Поднимаясь по стене, Отто решил забить крюк, но тот оказался неподходящим по размеру, выскочил из замерзших рук и последовал за перчатками Келлера. В конце концов, Отто одолел трудное место без крючьев. "Это был тяжелый участок на любой высоте, но особенно впечатляющий на 7546 м. Однако, у нас не было выбора, и я был очень рад, что Джон был в этот момент в нашей команде."
Теперь, прежде, чем продолжить движение, надо было вытащить рюкзаки всех троих по этой стенке (Отто лез без рюкзака). Оставив Мазура у рюкзаков, Келлер полез к Отто. Задним числом, он вспоминал, что оставить больного Дэна одного привязывать рюкзаки к веревке, а затем вылезать по стене было плохим решением. Вдруг Келлер и Отто услышали, "...как Дэн сказал Выбирайте веревку и что он привязывает все три рюкзака. При этом и Джон, и я понимали, что поднять их все сразу было бы очень трудно. Я возился с системой вытягивания, когда Джон промолвил Все, мы потеряли Дэна. Я метнулся к перегибу склона и увидел, как Дэн катится вниз по крутому снежно-ледовому склону, держа по рюкзаку в руке. То появляясь, то исчезая, он летел кувырком по крутому снегу, вращаясь вокруг поперечной оси своего тела все еще с рюкзаками, обмотавшимимся вокруг рук. Он остановился 300 футами [90 м] ниже и не двигался. Каждая клеточка моего тела наполнилась ужасом, когда я услышал слова Джона Пойдем, возьмем его ... Когда Джон подошел, Дэн поднялся и, ошеломленный, побрел направо. О нет, подумалось мне. Ведь Дэн ранен, он не может идти. На самом деле он шел подобрать мою рукавицу, которую я уронил ранее. Удивительно, но он не пострадал." Чуть позже Келлер ухитрился потерять еще одну рукавицу: "Странно, обычно я скрупулезно слежу, чтобы рукавицы были привязаны к запястьям, а тут за двое суток я ни разу не последовал этому правилу."
Наконец, в 4 часа вечера они вылезли на вершину. Потом мучительный спуск на запад. В 7:30 они наткнулись на чью-то брошенную палатку на высоте где-то между 6500 и 7000 м и переночевали в ней. На следующий день добрели до Базового лагеря...
...В alma mater альпинизма, в поселке Шамони в Западных Альпах есть кладбище, на одной из могил глыба неотесанного гранита. На мраморной плите надпись: "Ты спишь, но труды твои не будут забыты." В плиту вделана большая золотая медаль Общества любителей естествознания России. Это могила Алексея Павловича Федченко. В конце августа 1873 г. он приехал в Шамони в научную командировку, одной из целей которой было научиться альпинистским приемам передвижения по ледникам для дальнейших запланированных исследований Памира и Алая. Он погиб на склонах Монблана, умер от переохлаждения при внезапном ухудшении погоды ночью, один, оставленный своими проводниками. Ему было тогда всего 29 лет, но перечисление сделанных Федченко к тому времени географических открытий и исследований живо отзовется в сердцах современных альпинистов.
Его 2-я эскпедиция (1870 г.) Федченко с отрядом генерала Абрамова первым из европейцев проникает в страну между Зеравшанским и Гиссарским хребтами Памиро-Алайской горной системы, которая сейчас носит название Фанские горы и Ягноб. Он исследует долину Фандарьи, оз. Искандер-куль, поднимается по Ягнобу до селения Анзоб. На обратном пути на Куликалонских озерах отряд подвергся нападению местных жителей и должен был выдержать настоящее сражение, чтобы пробиться к Пенджикенту. 4-я экспедиция в 1871 г. поднимается в верховья Исфары в Туркестанском хребте, работает в долине Каравшин и в поселке Ворух. Это популярнейший ныне район Асан-Усан. Продвигаясь далее к востоку, Федченко иссследует бассейн р. Сох в Алайском хребте, перевалом Хайдаркан (неподалеку от нынешнего альплагеря "Дугоба") проходит к поселку Шахимардан на южной окраине Ферганской долины. Наконец, перевалом Тенгиз-бай Федченко уходит на юг через Алайский хребет, спускается в Алайскую долину, открывает Заалайский хребет и его высшую точку, которую он назвал пиком Кауфмана в честь тогдашнего туркестанского генерал-губернатора (ныне пик Ленина, 7134 м). Написанная им книга об этом путешествии увидела свет уже после его смерти... Вот так хватило бы на несколько долгих жизней. Другой известный российский путешественник, В. Ф. Ошанин, открытому им в 1878 г. крупнейшему из ледников Средней Азии даст имя своего товарища по Московскому Университету ледник Федченко.

По книге Е. Белецкого "Пик Ленина" и сборнику И. Муромова "100 великих путешественников"

вверх